З успамінаў ветэранаў

    Неацэнныя ўспаміны і апавяданні франтавіка Рабчевского Аркадзя Рыгоравіча, ураджэнца в. Чарнаўчыцы (1924 - 2013 года).
                                                        
    “Ранним утром 22 июня 1941 года 17-летний юноша увидел, как на мосту через речку Лесную, немецкий снаряд взорвал полуторку с красноармейцами, а от следующего попадания загорелся соседский дом. На протяжении последующих двух недель мимо Чернавчиц нескончаемым потоком двигались на восток фашисты. А осенью в деревне произошло страшное событие: две машины с евреями-односельчанами были вывезены за пределы Чернавчиц. Обратно живым никто не вернулся. С 1942 г. немцы стали угонять молодых людей на работу в Германию, свозя их в Брест с окрестных деревень. Однако из-за сильного бронхита Аркадия признали негодным для принудительных тяжёлых работ.
    Когда в августе1944г. Красная Армия освободила Брест, Аркадий был призван в войско и направлен прямо на фронт в 137 стрелковый полк 47 дивизии 8-й армии. Воевать учились в бою. Под Варшавой на Сандомирском плацдарме во время атаки рядовой Рабчевскийполучил серьёзное ранение. После лечения его направили в Восточную Пруссию под Кенигсберг. И опять при наступлении наших войск и отчаянном сопротивлении фашистов Аркадий Григорьевич был травмирован. В госпитале и встретил День Победы.
    Награждён орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями: «За отвагу» и «За победу над Германией». Имеются сведения о подвиге Аркадия Григорьевича из приказа о награждении медалью «За отвагу»: за то, что он при прорыве вражеской обороны 13-14 апреля 1945 года первым ворвался в немецкие траншеи и уничтожил троих немцев.
    Вернувшись осенью 1945г. в родные Чернавчицы, фронтовик заново отстроил сгоревший во время оккупации родительский дом. В этом особняке ивырастил Аркадий Григорьевич двух дочерей, порадовался трём внукам, дождался пятерых правнуков.
  Каждый год ветеран участвовал в торжествах, посвящённых Дню Победы, встречался со школьниками и молодёжью, делился своими воспоминаниями о пережитом.
    Я считаю, что, даже не зная войны, надо помнить о ней. Мы никогда не должны забывать тех, кто погиб во имя жизни других людей. Памятники воинам, музеи. Их бесчисленное количество, и мы не должны забывать своих граждан, которые ушли из жизни во имя великого дела — спасения человечества от фашизма».

   Капусцюк Фёдар Нікіфаравіч (1923 - 2000) пасля вайны актыўна ўдзельнічаў у адраджэнні разбуранай гаспадаркі ў вёсцы Чарнаўчыцы Брэсцкага раёна.
   Нарадзіўся Фёдар Нічыпаравіч ў в. Камяніца-Жировецкая Брэсцкага павета Гродзенскай вобласці. З снежня 1943 г. па красавік 1944г. Фёдар Нічыпаравіч ўдзельнічаў у партызанскім руху, быў бойцом атрада ім. Чернака брыгады ім. Сталіна Брэсцкага партызанскага злучэння.
    Пасля вызвалення Беларусі Фёдара Капусцюка прызвалі ў рады Чырвонай Арміі. Ваяваў ён у 830 стралковым палку, вызваляў Польшчу і Германію, пра што сведчаць пасведчанні і медалі «За вызваленне Варшавы", "За перамогу над Германіяй».
  Вядома пра подзвіг Фёдара Нічыпаравіча, за які ён быў удастоены медаля «За адвагу». Сайт http://www.podvignaroda.ru  змяшчае наступныя звесткі аб узнагароджанні ст. сяржанта Фёдара Нічыпаравіча Капусцюка:
    «В боях при форсировании реки Мертвая Висла тов. Капустюк, невзирая на огонь противника, огнём своего миномета поддерживал нашу переправляющуюся пехоту. Благодаря смелым, решительным действиям тов. Капустюк умело командуя, подавил 2 огневых точки станковых пулеметов, сильно мешавших переправе, и уничтожил более взвода вражеской пехоты, чем дал возможность нашей наступающей пехоте форсировать реку».
    Радок у загадзе аб узнагароджанні наступнай высокай узнагародай – ордэнам Чырвонай Зоркі абвяшчае: «В боях за д. Скоршево 10 февраля 1945 года тов. Капустюк во время перехода противника в контратаку под ураганным огнём врага устранил 10 порывов сети полевого кабеля, чем обеспечил бесперебойную связь минометной роты с командным пунктом. Участвуя в отражении контратакующего врага, огнём из автомата уничтожил 8 немецких солдат и офицеров.
   За бесперебойное обеспечение связью, за мужество и героизм товарищ Капустюк награждается орденом Красной Звезды».
    На памяць пра сяброў-аднапалчан захаваліся фатаграфіі, дасланыя родным з фронту.
    Скончыў ваенную службу Фёдар Капустюк ст. сяржантам у сакавіку 1947 года.
  Пасля вайны Фёдар Нічыпаравіч працаваў у сельскай гаспадарцы, загадваў Камяніца-Жыравецкой хатай-чытальняй, з 1952 па 1954 гг. кіраваў Чарнаўчыцкім калгасам «Іскра», з 1954 па 1957 гг. быў старшынёй Чарнаўчыцкага сельскага Савета, шмат гадоў прысвяціў Чарнаўчыцкаму заводу жалезабетонных вырабаў. Школьнікі і моладзь з цікавасцю слухалі яго ўспаміны аб ваенных гадах на святочных сустрэчах і мітынгах.
                               
                                                        
                                           

 

   Сваімі эмацыйнымі ўспамінамі запомнілася жыхарам Чарнаўчыцы Чумакова Валянціна Анатольеўна (1921 - 2001).

                                                           
Доўгі час яна працавала старшынёй рабочага камітэта Чарнаўчыцкага будаўніча-мантажнага кіравання.
Нарадзілася Валянціна Анатольеўна у горадзе Гродна. Працавала настаўнікам рускай мовы ў мясцовай школе. Вайна застала яе ў Сталінградзе. Першым на фронт пайшоў муж, а ўжо ў верасні Валянціна добраахвотна запісалася ў рады Савецкай Арміі.
  Жанчыне давялося прымаць удзел у кровапралітнай Сталінградскай бітве, яна самааддана выцягвала параненых з-пад агню, за што ў 1942 годзе была ўзнагароджана медалем «За абарону Сталінграда».
   Працягнула ваяваць Валянціна ў званні чырвонаармейца-наглядальніка 10-га асобнага батальёна паветранага наглядання, апавяшчэння і сувязі.
   Пасты паветранага наглядання складаліся з пяці чалавек і размяшчаліся, на ўскраіне населеных пунктаў, іх асноўнай задачай было "глядзець у неба" і пры з'яўленні варожых самалётаў вызначаць тып самалёта, колькасць, вышыню і курс палёту, потым дадзеныя аб самалётах перадавалі на ротны пост і далей да паста карпуснога раёна.
    Пасля вызвалення Беларусі Валянціна Анатольеўна да жніўня 1945 года прадаўжыла службу ў родным горадзе Гродна.
  Ўзнагароджана медалямі "За абарону Сталінграда», «За Перамогу над Германіяй», шматлікімі юбілейнымі медалямі.
   Пасля дэмабілізацыі Валянціна доўга і беспаспяхова шукала без вестак зніклага мужа, лісты якога сагравалі сэрца дзяўчыны ў суровыя ваенныя гады. На жаль, муж, як і многія мільёны мужчын загінуў на франтах вайны, але ў пасляваенныя гады лёс падараваў Валянціне сустрэчу з былым франтавіком, Меркутавым Мікалаем Іванавічам. Мікалай Іванавіч служыў механікам-вадзіцелем танка, пайшоў на фронт з першых дзён вайны з Мінска. Прымаў удзел у аперацыі «Баграціён» па вызваленні Беларусі. Быў паранены, пасля выздараўлення ваяваў у Нарвегіі і Запаляр'і. Узнагароджаны медалём "За вызваленне Запаляр'я».
    У жніўні 1945 года сям'я Меркутовых пераехала ў г. Брэст. Выгадавалі трох сыноў, дачакаліся ўнукаў.
  Валянціна Анатольеўна падтрымлівала сувязі з аднапалчанамі, штогод ездзіла на майчкія сустрэчы, на якіх часта ўспаміналі загінулых баявых сябровак-сувязістак: Таню Панамарову, Валю Паліканаву, Кацю Дзячкіну, Шуру Цярохіну. Яны неслі службу каля пасёлка Пагародна. Вайна ўжо падыходзіла да канца, тэрыторыя Беларусі была вызвалена ад нямецкіх войскаў, аднак 22 студзеня 1945-го фактычна ўвесь склад паветранага наглядання загінуў у баі з мясцовымі бандытамі, выжыла толькі адна Шура Чарных.
  Шмат гадоў Валянціна Анатольеўна распавядала Чарнаўчыцкаму падрастаючаму пакаленню аб страшнай вайне, аб горычы страт і пра радасць перамогі.
 

   Матрона Мінаеўна Крывашэева: “До войны я училась в Могилёве в школе медсестёр. Нас сразу взяли на фронт, отправили под Москву. Вот там в госпитале № 5843 я и работала. Вместе с фронтом пришла в Брест. И осталась здесь. А в сорок шестом году купила аварийную хату, пересыпала кое-как и стала жительницей Чернавчиц.
    А на фронте я была и врачом, и медсестрой, и всем, кем придётся. Помогала хирургу при операциях, стирала, если надо было, бинты. Потому что не хватало марли, не хватало много чего другого, а раненые поступали всегда.
   Судьба моя сложилась не очень удачно. Погиб сын недавно. Так я по два раза на день на кладбище хожу. Но что сделаешь? Одна вот живу. Льготами никакими не пользуюсь. Инфаркт был. Стараюсь не волноваться, да разве ж можно спокойно прожить сегодня?..”

   Да 50-годдзя Вялікай Перамогі ў газеце “Зара над Бугам” быў апублікаваны артыкул пад назвай “Горькое лето сорок первого”, дзе былі змешчаны ўспаміны Івана Фёдаравіча Чуніна пра першыя дні вайны. Вось што гаворыцца ў гэтым артыкуле:
   “… Мы сидим с Иваном Фёдоровичем Чуниным на позеленевшем от дождей цементном крылечке и наблюдаем, как сорвавшийся с клёна жёлтый лист, цепляясь за густые ветви дерева, медленно падает на землю.
   - Родом я из тверской губернии, - неторопливо рассказывает мой собеседник. – В 1939 году призвали в армию. К тому времени я уже выучился на тракториста и успел немного поработать в МТС.
   - А призвали когда?
   - Что? – не расслышал Иван Фёдорович. – Вы того громче мне говорите, ладно? А про что же рассказывать? Что запомнилось? Ну, хорошо. Про Победу многие уже говорили, а я, пожалуй, про первые дни войны расскажу. Никто у меня до вас не распрашивал об этом, а у вас, вижу, интерес большой: всё записываете да записываете. Для книги “Память”, говорите? Что ж, похвальное дело. Вот, значит и слушайте, как судьба меня бросала, из огня да в полымя…
 - Призывали меня в Красную Армию в октябре 1939. В это же время, как сейчас вот, Боже, пятьдесят четыре года уже прошло! – изумлённо высчитал Иван Фёдорович. – Точно, восемнадцать мне тогда было.
  Распределили Ивана Чунина в погранвойска. Тогда только-только Западную Беларусь и Украину освободили, и калининских ребят направили на новую государственную границу в 19-ый владимир-Волынский погранотряд. Собственно, той границы и не было ещё – твсё надо было строить с нуля.
   В отряде спросили, кто на гражданке имел дело с техникой. Вышли молодые бойцы из строя. Кто механиком работал до армии, кто механизатором. В общем, немного насобиралсь таких ребят.
 - Поедете в Киев на курсы шофёров, - объявили им.
  Хорошо, поехали. Пока то да сё… уже и Новый сороковой год наступил. Курсантов в Киеве здорово муштровали, тогда как раз финская война была. И на каждом политзанятии рассказывали молодым бойцам про коварные планы врагов, говорили, что будут они служить не в простых войсках, а в особенных, в пограничных, следовательно, надо быть готовыми ко всяким неожиданностям. Одним словом, с окончанием Финской компании закончились и шоферские курсы. Иван Чунин вернулся в Любомль, получил машину и стал служить в резервной заставе отряда.
  - Участок наш был от Любомля до Шацка, - вспоминает Иван Фёдорович. На самой границе было две заставы. А нашу посылали в любую точку, где нужна была помощь. По звонку из комендатуры в мою машину садилась тревожная группа и мы выезжали в любую погоду и в любое время суток на задержание диверсантов.
  А нарушений границы было много. Наши принимали строгие меры, отселяли хутора с погранзоны, обустраивали контрольно следовые полосы, сооружали вышки и т.д. служба у Чунина была напряжённая: много приходилось возить и начальство. В основном вечером и ночью. Начальник заставы всегда брал водителя с собою на вышку – посмотри, мол, Чунин, что немцы делают на том берегу.
  А что делают? И без бинокля вижу, идут двое, котелки в руках несут. Постой, постой: это же не котелки, а противотанковые мины! Ну-ка куда их чёрт несёт? Так-так, со своего берега мины снимают. А зачем? Купаться завтра будут, что ли? Словом, подозрения у меня появились. И я скажу больше: с конца мая сорок первого немецкие самолёты часто висели над границей. За каждым нашим шагом, наверное, следили. Но и наши командиры не спали в шапку. Каждую ночь проверяли посты. Помню в тот вечер долго на первой заставе задержались. На той стороне какая-то суматоха, скрытное передвижение техники началось. Вот и мины с берега поснимали. Ясно, что какую-то подлость фашисты задумали.
   - А как же тогда договор дружбе, товарищ старший лейтенант? - спрашиваю у своего командира.
   - Приказано на провокации не отвечать, Чунин, – отметает мои сомнения начальник резервной заставы. – А что они там у себя делают – ну их к…
  Ну и ладно, начальству, значит, виднее. Вернулись в Любомль ночью. И только прилёг водитель в казарме –  будит дневальный. “В штаб вызывают,- говорит. А всей заставе “тревогу” объявили.”
  Вскочил он, оделся, побежал к машине. Подъезжает к штабу, а там уже на крыльце офицеры стоят. “Немцы на лодках начали переправу на наш берег, - объясняет старший группы. – Так что давай быстрее туда”.
Только отъехала машина от штаба, как начали снаряды в городе рваться. На полпути к первой заставе обстреляли и пикап Чунина. Но он не остановился, нажал на газ. Мотор хорошо тянул, а за машиной всегда смотрел. Да и стреляли неприцельно. Словом, проскочил Чунин открытое место. В роще остановился. Командиры побежали к телефонам тайникам сообщать в штаб, а ему приказывают вернуться в город и привезти погрангруппу.
- А бой, слышу, на берегу разгорается – рассказывает Иван Фёдорович. – ясно, что война, а не провокация. Лечу в город так, как никогда до этого не ездил. “Господи, - думаю, - только б не врезаться куда-нибудь!” Впереди и сбоку прыгают пыльные фонтанчики – это пули так цокают на дорогу… Боже праведный, когда это кончится? Вот мчится навстречу полуторка. Неужели шофёр не видит, что здесь опасно, куда же он прёт…
- Стой! – кричу и сигналю волителю. Это едет на границу резервная застава, которую мне-то и приказано доставить к развилке у рощицы. Машину свою бросаю. Разворачиваюсь и веду за собой ребят по другой просёлочной дороге. За год службы на границе я хорошо запомнил все тропинки и приметы. А теперь, видишь, пригодилось.
   В первые часы войны ему ещё раз довелось прорываться в горящий Любомль: командир приказал доставить со складов продукты на обороняющиеся заставы. Наверное, полагал, чо немцы вскоре отойдут за реку.
   Не отошли. А сходу, можно сказать, захватили первую заставу. Но откуда это было Чунину знать? Хорошо, что уже на обратном пути перехватили его свои. “Поворачивай назад, - говорят. – там уже немцы”.
 - Что творилось тогда на дорогах , - не одну книгу написать можно. Бежали кто как мог. И военные, и гражданские. Паника царила. Но уже скоро военных остановили, началась какая-то организация обороны. И наш отряд, отступая от границы, оказался в арьергарде. Немцы всё время наседали на нас – мы на боёв, считай, не выходили.
   Отступали пограничники тогда только по дорогам. Наказывали, если кто пробовал свернуть в жито или проехать по огородам напрямик: объясняли , что вот-вот встретятся наши полевые войска и мы погоним немцев назад. Но время шло, а бойцы даже и окопаться как следует на новых рубежах не успевали.
  Вначале красноармейцы не могли понять, почему самолёты пикируют не на дорогу, а чуть сбоку. А когда увидели, как разлетаются в щепки телефонные столбы, стало ясно: связь-то у нас была только проводная. А без связи какое управление войсками…
  Пограничники отступили организованно. Для них и в этом вынужденном походе боевая задача оставалась прежней: не пропускать на свою территорию врага. Не диверсантов и шпионов, но уже регулярную фашистскую армию.
  Только возле Припяти в районе Чернобыля немного передышку получили. Да только зря, оказалось, радовались: немцы их там так к реке прижали, что в живых остались немногие.
Погранотряд из Любомля рассредоточился в небольшом лесочке, а уже через час немецкие самолёты начали бомбёжку. Решили прорываться к Киеву. Пока собрались – немцы перерезали последнюю дорогу. Наши войска оказались в “мешке”.
  - От самой границы возил я в своей машине всякое барахло штабное. Помню, заправил бак из последней канистры – и вперёд. Чудом вырвались из кольца. В каждом овраге, на обочинах машины наши стоят. Дожди пошли, мокро стало. А людей прошло столько, что разместили дороги окончательно. Как ни берёг я свій пикап, но и он не выдержал. Перегрузил я барахло в другой грузовик, а сам с ребятами пешком потопал. Может, потому смерть и на этот раз мимо меня пролетела: впереди была речка и на переправе скопились сотни машин. В четыре ряда стояли. Мост не выдержал, вот и заминка получилась. Пока сапёры меняли поломанные брёвна, немцы уже с той стороны подошли. А с запада – бомбардировщики на колонну ринулись. Наша группа уже перебралась через речку, а деваться некуда – пришлось поворачивать обратно. Бросились мы спасаться в лесок.
А там низина и такая мокрая, кроме ольхи ничего не росло. Вязко: ведь столько людей через долину прошло. И столько лежит в этой грязи наших убитых красноармейцев, что местами даже ступить негде было. Страшная картина, скажу я вам. До сих пор стоит перед глазами.
   Вырвался Иван Фёдорович из пекла и на этот раз. Командиры собрали всех, кто уцелел. Надо, говорят, пробиваться теперь небольшими группами. По два-три человека. Чунину, как старослужащему, дали молодого бойца. И они вдвоём пошли неторенными дорогами догонять фронт.
   - Не передать мне и сегодня горечь и стыд за то отступление. Люди по-разному относились к нам: кто хлеб давал, а кто и в хату впустить боялся. Мы переоделись в какие-то обноски. Больше месяца шли. Холода начались, заморозки. Не брились, не мылись, завшивели. Воду пили откуда придётся. Общим, заболел я. не могу идти – в голове кружится. Мой напарник бросил меня. А я доковылял до деревушки, попросился на ночлег. Немцев в селе не было и меня впустили на ночь в бывшее правление клхоза. Там одна старушка, уборщица наверное, печь натопила, соломы принесла. И я на той печке устроился. Утром слез на пол – а тут кровь из носа хлынула и я вдруг ослеп. Ничего не вижу, представляешь, но чувствую, как льётся кровь. Руками нашарил ведро, поставил перед собой и не знаю, что делать. Хорошо, что со двора кто-то зашёл, помог лечь, унять кровь…
   Общим, на пятеро суток в той деревне задержался окруженец Чунин. А когда оклемался немного – пошёл по дворам просить хлеба. Нашлась сердобольная душа, впустила в хату одна старушка. Кружку молока налила, пару картофелин дала. Стала расспрашивать кто он и откуда, да ничего он ей не ответил. Боязно было – а вдруг скажет невзначай кому…
    Поблагодарил Иван старушку за хлеб-соль. Зашёл сосед. Принёс ему ватник старый: ведь уже зима наступила.
Посоветовал идти не просёлочными, а главными дорогами. “Немцы, - говорит, - таких как ты, парень, не трогают”.
- Поверил, будь что будет. Пошёл. И правда, сколько не обгоняли меня немцы на машинах и мотоциклах, сколько ни попадалось навстречу – не остановили, не проверили документы. А на кой ляд, если разобраться, им немощный старик? Ведь выглядел я тогда, знаете, действительно доходягой…
   В ту первую снежную военную зиму по дорогам Украины, Белоруссии и России столько валилось замёрзших трупов и людей, и лошадей, столько было в кюветах опрокинутых и разбитых машин, что в одиночку было страшно ходить даже ему, Чунину, прошедшему за это время все круги ада. По пути насобиралось таких окруженцев, как он, человек 15. Решили держаться вместе, будь что будет. Однажды заночевали в посёлочке в стороне от трассы. И не заметили, как под утро нагрянули немцы, как начали поджигать хаты в центре посёлка. Хозяйка разбудила разомлевших от сна ночлежников. Те сразу бросились бежать. А место ровное, от пожара по снегу далеко в поле видно. Правда, каратели заметили беглецов поздно, из пулемётов вдогонку начали строчить. Но и здесь Ивану Фёдоровичу повезло: ни одной царапины не получил. И ребята все целы-невредимы. Отползли по неровному полю подальше во тьму, а фашисты в погоню не отважились. Они подожгли ещё пару изб, постреляли вокруг посёлка и уехали дальше.
   - Когда всё стихло, я огляделся и понял, из-за чего споткнулся и упал: мы бежали по неубранному свекольному полю. С какой же радостью собирали мы тогда мёрзлую свеклу – для нас это был дар Божий!

 

БІБЛІЯГРАФІЯ:

1. Анталогiя беларускай эпiтафii: [в. Чарнаўчыцы Брэсц. р-на "Помнік на брацкай магіле". Надпіс]. / уклад. А.Кудласевiч.– Мн.: Ураджай, 2000. – С.165.
2. Будкевич, Е. Награды моего прадедушки Василия Кондратьевича Левкова : [рассказы о ветеране ВОВ из д. Чернавчицы] / Е. Будкевич // Астрамечаўскі рукапіс : Брэсцкі раённы краязнаўчы альманах / рэд. і ўклад. Аляксандр Валковіч. – № 3 (11). – Брэст, 2015 — С. 50—51.
3. Верстова, А. Трагедия пастбища «Дичка» / А. Верстова // Заря над Бугом . – 2012. – 18 апреля.
4. Государственный архив Брестской области (ГАБО). — Ф. 514. – Оп. 1 – Д. 41. –19-20 л;
Ф. 514. – Оп. 11. – Д. 41. – Л. 17.
5. Гребенкина А.А. «Живая боль. Женщины и дети Брестского гарнизона
(1941-1944) / А.А.Гребенкина. – Минск.: Беларусь, 2008. – 176 с.
6. Гришин. В. Солдаты Мая, от всей земли – навеки слава вам!”[о митинге в д. Чернавчицы / В. Гришин // Заря над Бугом. - 2015. — 12 мая (№ 19). — С. 9.
7. Иваненко, С. Был второй день войны:[ о памятнике жертвам войны евреям в д. Чернавчицы] / С. Иваненко // Заря над Бугом. – 2004. – 30 июня.
8. Ильина, С. Остались фронтовые письма, "похоронка"... и память : [о своем деде-фронтовике рассказывает Светлана Ильина, художественный руководитель Чернавчицкого СДК] / С. Ильина // Астрамечаўскі рукапіс : Брэсцкі раённы краязнаўчы альманах / рэд. і ўклад. Аляксандр Валковіч. – № 2 (10). — Брест, 2015. – С. 64—65.
9. Крейдич, М. Горькая память земли: [о забытых захоронениях расстреляных фашистами евреев у д. Олешковичи Каменецкого, у деревень Турна и Чернавчицы Брестского района] / М. Крейдич // Вечерний Брест. – 1998. – 21 августа. – С. 3
10. Мусевич,Г.С. «Народ, который жил среди нас» / Г.С. Мусевич. — Брест, 2009. — 105 с.
11. Памяць. Брэсцкi раён / укладальнік В.П. Расіхін; галоўны рэдактар Г.К.Кісялёў. — Мн.: «БЕЛТА», 1998. — 574 с. —
12. Памяць. Камянецкi раё» / Г.П. Парафянюк, Р.Я. Смірнова [ i iнш.]. — Мн.: Ураджай, 1997. — 525 с.
13. Подвиг народа 1941-1945. Люди и награждения. [Электронный ресурс]. – Режим доступа http://www.podvignaroda.ru/?#tab=navPeople_search.
14. Помнікі гісторыі і культуры: Брацкая магіла савецкіх воінаў і партызан // Памяць: гісторыка-дакументальная хроніка Брэсцкага раёна. – Мінск : БЕЛТА, 1998. – С. 560.
15. Россихин, В. П. Блики прошлого : авторская хроника в двух книгах : [очерк о ветеранах Великой Отечественной войны из д. Чернавчицы Брестского района Павле Семыкине, Петре Петровиче Буханове, Василии Георгиевиче Микуличе] / Россихин,В.П. – Брест : Альтернатива, 2008 Кн.2. – 2008. – С. 59-60.
16. Самосевич, М. Односельчане – за победу![о ветеране войны из д Чернавчицы, В.А. Чумаковой] / М. Самосевич // Заря над Бугом. – 2016.
17. Сезина, Е. Стояла насмерть на шоссе рота ПТР... : [о подвиге Героя Советского Союза, участника Великой Отечественной войны Василия Ивановича Загороднего (1919—1945); похоронен в братской могиле д. Чернавчицы Брестского района] / Елена Сезина // Заря над Бугом. – 2015. — 7 мая (№ 19). — С. 9.
18. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. / В.И. Адамушко, О.В. Бирюкова, В.П. Крюк, Г.А. Кудрякова — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с.
19. Чарнаўчыцы: Брацкая магіла савецкіх воінаў і партызан // Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі: Брэсцкая вобласць. – Мінск: Беларуская савецкая энцыклапедыя. – 1984. – С. 110.
20. Чарнаўчыцы: магіла ахвярам фашызму // Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі: Брэсцкая вобласць. – Мінск: Беларуская савецкая энцыклапедыя. – 1984. – С. 110.
21. Чернавчицы: братская могила советских воинов и партизан // Свод памятников истории и культуры Белоруссии: Брестская область. – Минск: Белорусская советская энциклопедия. – 1990. – С. 145.
22. Чернавчицы: могила жертв фашизма // Свод памятников истории и культуры Белоруссии: Брестская область. – Минск: Белорусская советская энциклопедия. – 1990. – С. 146.
23. Шла война народная: [в т. ч. о Чернавчицах] // Край наш Прибужский. – Брест: РИА Вечерний Брест. – 2014. – С. 36 – 43.