Page 41 - Вайна і памяць

Вайна і памяць

не было, мама очень волновалась. Затем он пробрался к нам,
запыхавшись, и рассказал, что полицейский его поймал,
спрашивал, где мать, но Витя сумел от него убежать. Кругом
слышны были выстрелы. Днем в Чернавчицы вошли наши танки.
Как мы за ними бежали, плача от радости! Этого никогда не
забыть... А во дворах домов увидели печальную картину, − там
лежали наши убитые красноармейцы. Одного запомнила
особенно хорошо, − он держал огурец в руке. Я бежала за братом,
перелезая через забор, упала и разбила на правой руке локоть
(чашечка раскололась пополам). Вылечил меня, как рассказывала
мама, местный фельдшер «Сорока». Все здесь его так называли.
На самом деле его фамилия была Сорочинский Иосиф
Игнатьевич, он спасал еще в первые дни войны наших раненых
красноармейцев, которые затем ушли к своим и некоторые из них
уже после войны приезжали к нему в гости…
После проверки, кто мы и откуда, мама устроилась
работать на мельницу, чтобы нас подкормить, а затем, узнав, что
она учительница, ее вызвали и направили работать в
Чернавчицкую среднюю школу с 01.09.1944 г. Уехать, как
сделали некоторые, из оставшихся в живых, нам было некуда. На
письмо мамы, отправленное родителям в Дубровинский район
Витебскую область, ответа мы не получили. И только весной
1945 г. мы получили письмо от родных мамы из Слонима и
узнали, как они там оказались. 9 мая 1945 г., когда вокруг было
всеобщее ликование, мы обнялись втроем, сильно плакали.
Понимали, что отца мы уже никогда не увидим.
В школу из-за болезни я пошла уже в 1945 г., а брат Витя в
− 1944 г., ему исполнилось в июле 8 лет. Я тоже очень просилась
взять меня в школу, но сильно болела, и мама говорила, что меня
спас военный врач. Маме дали комнатку при школе, где мы и
жили, а затем пришлось жить у хозяев, когда в школу приехал
директор с семьей, и нам пришлось оттуда выбираться. В Бресте,
где мы жили раньше, квартира уже была занята. В общем,
началась трудная послевоенная жизнь без отца.»

41