Page 38 - Вайна і памяць

Малая радзіма – Чарнаўчыцы

вперёд. Чудом вырвались из кольца. В каждом овраге, на
обочинах машины наши стоят. Дожди пошли, мокро стало. А
людей прошло столько, что размесили дороги окончательно. Как
ни берёг я свій пикап, но и он не выдержал. Перегрузил я барахло
в другой грузовик, а сам с ребятами пешком потопал. Может,
потому смерть и на этот раз мимо меня пролетела: впереди была
речка и на переправе скопились сотни машин. В четыре ряда
стояли. Мост не выдержал, вот и заминка получилась. Пока
сапёры меняли поломанные брёвна, немцы уже с той стороны
подошли. А с запада – бомбардировщики на колонну ринулись.
Наша группа уже перебралась через речку, а деваться некуда –
пришлось поворачивать обратно. Бросились мы спасаться в
лесок. А там низина итакая мокрая, кроме ольхи ничего не росло.
Вязко: ведь столько людей через долину прошло. И столько
лежит в этой грязи наших убитых красноармейцев, что местами
даже ступить негде было. Страшная картина, скажу я вам. До сих
пор стоит перед глазами.
Вырвался Иван Фёдорович из пекла и на этот раз.
Командиры собрали всех, кто уцелел. Надо, говорят, пробиваться
теперь небольшими группами. По два-три человека. Чунину, как
старослужащему, дали молодого бойца. И они вдвоём пошли
неторенными дорогами догонять фронт.
- Не передать мне и сегодня горечь и стыд за то
отступление. Люди по-разному относились к нам: кто хлеб давал,
а кто и в хату впустить боялся. Мы переоделись в какие-то
обноски. Больше месяца шли. Холода начались, заморозки. Не
брились, не мылись, завшивели. Воду пили откуда придётся.
Общим, заболел я. не могу идти – в голове кружится. Мой
напарник бросил меня. А я доковылял до деревушки, попросился
на ночлег. Немцев в селе не было и меня впустили на ночь в
бывшее правление клхоза. Там одна старушка, уборщица
наверное, печь натопила, соломы принесла. И я на той печке
устроился. Утром слез на пол – а тут кровь из носа хлынула и я
вдруг ослеп. Ничего не вижу, представляешь, но чувствую, как

38