Page 39 - Вайна і памяць

Вайна і памяць

льётся кровь. Руками нашарил ведро, поставил перед собой и не
знаю, что делать. Хорошо, что со двора кто-то зашёл, помог лечь,
унять кровь…
Общим, на пятеро суток в той деревне задержался
окруженец Чунин. А когда оклемался немного – пошёл по дворам
просить хлеба. Нашлась сердобольная душа, впустила в хату одна
старушка. Кружку молока налила, пару картофелин дала. Стала
распрашивать кто он и откуда, да ничего он ей не ответил. Боязно
было – а вдруг скажет невзначай кому…
Поблагодарил Иван старушку за хлеб-соль. Зашёл сосед.
Принёс ему ватник старый: ведь уже зима наступила.
Посоветовал идти не просёлочными, а главными дорогами.
“Немцы, - говорит, - таких как ты, парень, не трогают”.
- Поверил, будь что будет. Пошёл. И правда, сколько не
обгоняли меня немцы на машинах и мотоциклах, сколько ни
попадалось навстречу – не остановили, не проверили документы.
А на кой ляд, если разобраться, им немощный стаик? Ведь
выглядел я тогда, знаете, действительно доходягой…
В ту первую снежную военную зиму по дорогам Украины,
Белоруссии и России столько валилось замёрзших трупов и
людей, и лошадей, столько было в кюветах опрокинутых и
разбитых машин, что в одиночку было страшно ходить даже ему,
Чунину, прошедшему за это время все круги ада. По пути
насобиралось таких окруженцев, как он, человек 15. Решили
держаться вместе, будь что будет. Однажды заночевали в
посёлочке в стороне от трассы. И не заметили, как под утро
нагрянули немцы, как начали поджигать хаты в центре посёлка.
Хозяйка разбудила разомлевших от сна начлежников. Те сразу
бросились бежать. А место ровное, от пожара по снегу далеко в
поле видно. Правда, каратели заметили беглецов поздно, из
пулемётов вдогонку начали строчить. Но и здесь Ивану
Фёдоровичу повезло: ни одной царапины не получил. И ребята
все целы-невредимы. Отползли по неровному полю подальше во

39